История породы

Русская псовая борзая – охотничья собака лесостеп­ной полосы. Порода очень древняя. В России точных све­дений о формировании ее нет, но, как видно из летопи­си, она существовала еще в Киевской Руси. В летописи упоминается о «травле зверей» борзообразными собака­ми в XII веке при князе Владимире Мономахе. В молит­веннике князя Василия III среди иллюстраций религиоз­ного содержания есть изображение князя, идущего на богомолье в сопровождении борзых собак. Василий III был страстным охотником. Увлекался охотой с борзыми и сын его Иван Грозный. В 1519 г. датский король Хрис­тиан II как драгоценный подарок послал французскому королю Франциску I русских борзых. Видимо, уже в это время русские борзые славились на всю Европу, и знат­ные вельможи стремились их приобрести. Первые упоми­нания о русской борзой были даны в книге, которую ав­тор Христиан фон Лессинг преподнес в 1635 г. царю Алексею Михайловичу. По описанию, борзая тех лет была довольно близка к современной. В книге указывалось, что русская борзая славилась в ту пору в Западной Европе своею резвостью и злобой к волку.

В начале XVII века появились записи об охоте с бор­зыми из-под гончих собак. Гончие выгоняли зверя из леса на поляны, дороги, а борзые ловили его молниеносным броском. Борзых привозили и ставили на опушке леса со всадником-охотником. Борзые обладали необычайной резвостью на короткой дистанции.

Охота, как и в других государствах, выполняла много функ­ции, в том числе политическую. Именно во время охот ре­шались важные государственные и межгосударственные дела. Охоту специально устраивали для иностранных послов с присутствием крупных дипломатов, уполномоченных вести переговоры на самом высоком уровне.

В послепетровские времена охота с борзыми становится развлечением дворян, помещиков. Охота с борзой стано­вится модной. Появляется множество «охот» – так назы­вались псарни, где содержались борзые и гончие. Охотились на зайца, лисицу, но особенно увлекались охотой на волка. Причем собак, отличающихся в работе по волку, стремились разводить отдельно, поддерживая злобу и страсть к хищнику. С запада в то время завозились другие породы борзых: гладкошерстные, брудастые (жесткошерстные). Их подмешивали к русским борзым, так образо­валось множество разных типов. Каждый владелец вел свою породу замкнуто.

Появляются, так называемые, фамильные породы, называемые по фамилии заводчиков, как правило, представителей крупной аристократии. Одна из круп­нейших комплектных «охот» принадлежала графу Алексею Григорьевичу Орлову, крупными «охотами» владели князь П. В. Лопухин, граф П. И. Панин, граф П. А. Зубов, П. М. Ермолов. Во главе именитых псовых охотников сто­яли государи, содержавшие Императорские «охоты». Так, при Петре II Императорская псарня состояла из 420 бор­зых, 200 гончих, при собаках имелось 70 человек прислу­ги. Императрица Анна Иоановна, страстная охотница, вводит должность обер-егермейстера.

Псовая охота становится не просто основным развле­чением Двора высшей аристократии, крупного дворян­ства, но и национальным видом охоты, прочно войдя в мен­талитет русского общества. Псовым охотам посвящают фундаментальные труды, издают специализированные журналы. Разведением борзых занимается едва ли не каж­дый уважающий себя помещик. Формируется специаль­ный язык псовых охотников. Вырабатываются правила проведения комплектных охот, предполагающих целый ряд «чинов»: борзятники, выжлятники, доезжачие (стар­ший псарь на охоте), ловчие (рас­порядитель комплектной охоты), корытничие (слуга, занимающийся кормлением собак, разливающий корм по корытам). Назначаются они в основном из крепостной обслуги псарен.

На проводимых в Москве в 1818-1823 гг. садках не знал себе равных кобель Сердечный, принадлежавший генерал-майору П.А. Ивашкину. Отец Сердечного проис­ходил из горских борзых («горок»). Также устраивались садки на злобу – по подсадному волку, выпускаемому из специального ящика-клетки на большой огороженной территории.

В первой половине XIX века, в связи с Кавказской и Польской войнами, вновь началось подмешивание к псо­вой борзой привозимых с юга горских, крымских и с за­пада гладкошерстных борзых (имеются в виду хортые бор­зые). Это были собаки, обладающие большой резвостью и выносливостью на больших дистанциях. В результате об­разовались две разновидности борзых: густопсовая и псо­вая. Они различались не только густотой шерсти, но и не­которыми особенностями экстерьера. Серьезные псовые охотники, используя крымских и горских борзых, суме­ли сохранить экстерьер русской псовой, придав ей силу для дальней скачки.

С отменой крепостного права в России, когда владельцы больших «охот» лишились крестьянских псарей, количество псарен резко сократилось. Сохранились они лишь у истинных любителей этой породы. Путем обмена производителями происходило смешение «подтипов» и стиралось деление на густопсовых и псовых. Очень скоро исчезли эти назва­ния и осталось одно – русская псовая борзая.

В 1873 г. в Москве по инициативе графа Шереметьева было организовано «Императорское общество размноже­ния промысловых и охотничьих животных и правильной охоты». Оно объединяло и владельцев борзых. Стали орга­низовываться встречи, выставки, показы работ собак на злобу, то есть по волку. В 1887 г. в селе Першино Тульской губернии Великим князем Николаем Николаевичем был организован «завод» борзых собак. Руководил «заводом» талантливый Дмитрий Вальцов. Он собрал лучших представителей породы и очень умело вел разведе­ние. В Першине были представлены борзые всех окрасов: от чисто-белого до черного. Борзые отличались высокой породностью, отличными охотничьими качествами, име­ли всемирную славу и служили, своего рода, эталоном породы. «Завод» просуществовал до 1914 г.

Першинская «охота» стала вершиной русского «собакозаводства» как по уровню селекционной работы и получаемым результатам, так и по устройству псарни и содер­жанию собак и масштабам.

Комплект першинской «охоты» состоял из:

- собак гончих – 365: 100 - борзых псовых, годных в поля – 130, борзых английских – 15, борзых, сошедших с поля, – 20 и щенков – 100.

- лошадей - 87: 3 - под «собственным седлом», 20 – под гончи­ми, 50 – под борзятниками и охраной мест, 14 – упряжных;

- служащих - 78 человек: 1 управля­ющий «охотой» (граф Я.И.Головин),1 конторщик, 1 кучер, 1 нарядчик (человек, обеспечивающий матери­альную комплектацию охоты), 8 конюхов, 4 работника, 1 доезжачий, 6 – пригончих, 12 – старших борзятников (чин в комплектной охоте, руководящий охотниками, сто­ящими в поле с борзыми при опушке), 2 – стремянных (ко­нюх, слуга; на псовых охотах постоянно находился при гос­подине, принимая и подавая лошадь и подавая стремя), 14 – подручных при борзятниках, 9 человек при щенках, 7 наварщиков (человек, отвечавший за приготовление корма для собак), 8 – объездчиков (сторож, охраняющий лесные уго­дья, готовящий участок для охоты и информирующий о на­личии зверя), 1 человек при больнице и один мальчик.

В 1888 г. большой знаток, заводчик и ценитель борзых Николай Петрович Ермолов написал первый стандарт (первое описание), к которому следовало стремиться при разведении. Этим стандартом пользовались 30 лет. В ре­зультате племенной работы известных заводчиков созда­лись псовые «охоты», типы собак которых не так резко отличались друг от друга. Два десятилетия – с 1870 по 1890 г. можно назвать периодом становления русской псо­вой борзой. Собаки тогда носили названия своих завод­чиков: озеровские, болдаревские, челищевские, сумаро-ковские, гейеровские, бибиковские, першинские. Борзые, в основном, отличались окрасом и незначительно – ли­ниями головы. В этот период часто устраивались публичные показы резвости борзых – скачки по подсадному зайцу, с выбором резвейшей собаки.

В Першине регулярно проводили пробы борзых - садки: на резвость по русаку и на злобу по волку. О садках заранее извещали псовых охотников и желающие могли привезти своих борзых из отдаленных мест России. Першинские борзые отличались особым благородством об­лика, мощными статями и изысканной формой головы.

Свора состояла из Свирепа, Сокрушая и Сорвы. Свиреп и Сокрушай – победители всех садок на резвость 1895–96 гг.Благодаря селекционному искусству Дмитрия Павловича Вальцова першинские борзые обладали ис­ключительной резвостью при поимке русака, были среди них злобачи, с особой яростью работавшие по волку. С 1898 г. они начинают лидировать на выставках. Золо­тую медаль Московской выставки получает Сокол Першинской охоты. Через несколько лет Золотая медаль вручена своре той же охоты «за красоту, правильность форм и редкую однотипность». Першинские борзые лиди­ровали на выставках, садках и в отъезжих полях (на охо­тах) вплоть до начала Первой мировой войны.

Великокняжеская Першинская охота сыграла огромную роль в консолидации породного типа русской псовой борзой, к которому стремились многие псовые охотники и которая была единодушно признана. Резвость и мертвая злоба к матерому волку требовали хорошего рос­та при богатырской колодке, сухих костистых конечностей, длинной головы с крепкими челюстями при сохра­нении ее аристократизма и утонченности, что придавали темные, крупные глаза и малень­кие, тонкие, хорошо затянутые назад уши. К началу XX века в России создан единый породный тип русской псовой борзой.

Охотничьи качества борзых проверяются на полевых испытаниях по вольному зверю – зайцу-русаку, беляку и лисице. Борзая собака обладает врожденным инстинктом преследовать все, что быстро движется, и, догнав, пой­мать. На этом и основано ее применение на охоте по зве­рю. Врожденный инстинкт настолько силен, что приве­зенные из-за рубежа борзые, чьи предки никогда не охотились, впервые в жизни увидев зверя, скакали и ловили.

С конца XIX в. псовых регулярно экс­портируют на Запад и в США, причем по баснословным ценам. Первых борзых приобрела герцогиня Ньюкасльская, известная в Великобритании заводчица терьеров, еще в 1860-е годы. Немало русских борзых было при дворе прусского короля Фридриха-Карла. Вывозят псовых в Бельгию, Францию, другие страны Европы... Лучшие першинские собаки попадают в США: Быстрый и Шалость проданы в 1900 году за океан за 10000, Коротай продан в Англию за 4000 рублей.

В начале XX века интерес к породе стал слабеть, осо­бенно резко упал после создания Думой закона об охоте, по которому владелец небольшого количества земли не имел права охотиться с борзыми. Борзых стали продавать на Запад.

Перед революцией большинство «охот» было продано. Лучших собак владельцы увезли в эмиграцию. Журнал «Охотничий вестник» писал в 1917 г.: «На Егерьской Слободке 3 октября 1917 г. в 11 часов открылся аукцион значительной части Гатчинской охоты, подлежа­ло распродаже 29 борзых собак. Оценки очень низкие, в среднем 100–150 рублей. Из покупателей сразу обратили на себя внимание два каких-то американских комиссио­нера, желавших купить всех борзых для вывоза в Амери­ку. При отсутствии солидной конкуренции им легко уда­лось купить 27 борзых...»

Революция, гражданская война и последующая за ней общая разруха свели породу борзых до минимума. Разрез­анные по крупицам борзые остались в руках сельских отелей и у отдельных городских любителей. Жителей села не очень занимали вопросы разведения, сохранения чистоты породы – лишь бы были ловчими. В результате эти «ловцы» стали весьма отдаленно напоминать бор­зых. Только несколько десятков чистопородных борзых остались у городских любителей. В 1919 г. на выставке единственная борзая горожанки В. Бардуковой–Дамаянти (г.р. 1915 г.) получила приз – пуд отрубей.

Но жизнь постепенно стала налаживаться, росла числен­ность борзых. Русские борзые тех лет, по записям экспертов, были довольно просты и плохо выращены.

В 1921 г. Аспазия, вл. Лихачев, на выставке была при­знана лучшей собакой. Эйч, по словам эксперта Бровцына, происходил от борзых охоты Арапова и «был очень посредственен». Дамаянти, рожденная в 1915 году, выс­тавлявшаяся в 1919 г. на выставке в Москве, получила приз – пуд отрубей, чему владелица была бесконечно рада.

В ту пору борзятники занимались, в основном, увели­чением поголовья, совершенно не интересуясь охотничь­ими качествами, что, впрочем, было и невозможно. Рогдай I, вл. Бордукова В.В., по матери имел 4 колена предков, последнее колено – со слов владельцев, и встре­чался в родословных 30-х годов. В те годы можно было вполне доверять владельцам. От Рогдая I и малопо­родной Тарзы, вл. Вагнер, был получен Рогдай-2, вл. Ко­марова Е.П., – основной производитель в Москве в пред­военные годы.

В 1925 году состоялся первый съезд кинологов. В числе других он принял новый стандарт псовой борзой.

В основном, племенными центрами являлись Мос­ква и Ленинград. Несмотря на большие трудности со­держания, энтузиасты помогали сохранять породу. По­зднее создалось гнездо в Сталинграде (Волгограде). Среди городских любителей стали выявляться охотни­ки, на выставках появились борзые - охотничьи побе­дители.

В Москве в 1920-30-е годы, по словам эксперта Н. А. Сумароковой, породный уровень псовых борзых повысился, но поголовье оставалось небольшим. Как в Москве, так и в Ленинграде из-за малочисленности порода велась замкнуто. В 1936 г. в Москве любители борзых объединились в секцию при Комитете физкультуры и спорта. Порода стала численно увеличиваться, но ка­чественно уровень экстерьера по сравнению с 1920-ми годами снизился.

В Ленинграде в середине 1930-х годов на ип­подроме были организованы скачки по искусственному зайцу, чтобы выявить резвых собак. Как в Москве, так и в Ленинграде из-за малочисленности порода велась довольно замкнуто.

Вера Константиновна Амелунг в послевоенное время была бессменным секретарем секции борзых. С 1930 года по инициативе борзятников все псовые Москвы и облас­ти записаны во вспомогательную родословную книгу, ко­торую вели секретари, избранные борзятниками. Снача­ла это была Бордукова В.В., а потом Амелунг В.К.

В 1936 г. любителей борзых объе­динили в клубе при Комитете физкультуры и спорта. Количество русских борзых в стране начало увеличиваться, но грянула Великая Отечественная война, и невзгоды сно­ва почти уничтожили породу борзых. Сохранилось в Москве около десятка собак. Осталось небольшое количество борзых в Саратовском государственном питомнике, основан­ном из собак известной ленинградской заводчицы Е.Ф. Дезор, репрессированной и сосланной в Саратов в 1937 г.

Е. Ф. Дезор всем собакам, происходящим от ее про­изводителей, дала приставку «Дивинский», которая сохра­нилась навсегда. Тогда же выделялись собаки, как гово­рили, голицинских кровей – Чаус, вл. Маллер, и Чара, вл. Матвеев. Чара происходила от Вампира и Чайки быв­шей Императорской охоты. Чара оказалась хорошей производительницей в сочетании с разными кобелями. От ее дочери Ленды, вл. В. Гайдукова, и сына Армавира-Дивинского Леля, вл. Иванов, была получена Лада, вл. В. Гай­дукова, которая послужила также основой для формиро­вания ленинградского поголовья псовых.

Внучка Разброса Першинской охоты Аспазия, вл. Лихачев, дала суку Дамаянти, вл. Бордукова В.В., кото­рая от вязки с малопородным и неизвестного происхож­дения Эйчем, вл. Арсеньев, дала Родгая I, вл. Бордуко­ва В.В., и от этого же сочетания родилась Зазноба.

В Москве, на второй год войны, правительство обес­печило кормами всех породистых собак - как охотничь­их, так и служебных. Это помогло сохранить нескольких русских борзых.

С 1943 года ведется Всесоюзная родословная книга охотничьих собак (ВРКОС) Государственной охотничьей инспекцией при СНК СССР. Первый номер 1/6 получил Кудряш I, вл. Комарова. Записывали всех имеющихся в Советском Союзе псовых борзых.

После Великой Отечественной войны с завозом из-за рубежа началось численное и качественное восстановле­ние борзых. Одновременно с совершенствованием эксте­рьера выявлялись охотничьи качества. Возрастал интерес к породе и спрос на щенков. Все большее число охотни­ков – жителей сельской местности, просили борзых хо­рошего экстерьера для охоты и разведения. После войны было много промыслового зверя: заяц, лисица, волки, в южных областях – шакалы.

С 1943 г. по 1954 г. за­писано 106 борзых. С 1964 г. при Росохотрыболовсоюзе была создана Всероссийская родословно-племенная кни­га, куда записывали собак, имеющих полевые дипломы. Запись началась с номера 1001/бп.

В 1946 г. МООиР (Московское Общество Охотников и Рыболовов) приобрело в ГДР суку Фемину-Куик-Молодец, рожд. 1941 г., происходившую от сочета­ния собак старого питомника «фон Зильбергофф» и со­бак питомника «Рассвет», ведущих начало от Асмодея из Першино. Блёсткая высокопородная сука Фемину-Куик-Молодец с идеальным правилом была на порядок выше имеющихся тогда собак.

В конце 1940-х – начале 50-х годов многие мастистые кинологи предрекали невозможность восстановления русской псовой борзой и полную бесперспективность породы. Но время все расставило по местам. Помимо тра­диционных для псовой борзой лесостепных и степных областей, русских псовых разводят и охотятся с ними на Урале, Алтае, в Сибири. Борзятники - на­род мобильный и в сезон охоты, полевых испытаний перемещаются на далекие расстояния, чтобы получить удо­вольствие от работы своих питомцев и посмотреть в поле на других собак.

С 1947 по 1962 г. были завезены из ГДР три собаки, которые положили начало численному и качественному восстановлению породы. Все три собаки в 7–8-м ряду ро­дословной имели выдающегося кобеля Асмодея из Першино. Это были сука Фемина Куик Молодец, кобели Гермелин (Орел) Ф. Зильбергоф и Амор (Амур I) Вергей. Кровь этих собак имеется, практически, во всех со­временных русских псовых борзых. В дальнейшие годы поступали различные производители из-за рубежа, что способствовало созданию современного типа высоко­породных псовых.

С 1952 года любители борзых и МООиР имели возможность регулярно выезжать на испытания по вольному зверю. Так некоторые владельцы стали проводить отпуска на охоте с собаками.

В 1972 г. в Чехословакии был приобретен Грифо дер Каролингер фом Винервальд 1167, рожд. в 1964 г., некруп­ный, легкий, с отличной маленькой головой, темным гла­зом. Он, видимо, перенес в детстве рахит и имел легкое искривление передних конечностей при вполне приличных задних. Псовина была в мелком завитке, правило на конце чуть свалено. Кобель давал потомство много лучше себя, но в некоторых сочетаниях передавал свою псовину. Грифо имел множество титулов победителя скачек по меха­ническому зайцу и через два месяца, по прибытии к нам, был взят на испытания по вольному зверю, где получил диплом II степени.

В 1972 г. из Финляндии получен щенком Алан-Михай­лович, вл. Соловьев И.Б., происходящий от английского чемпиона Михаэль Анжело оф Киперс и финской суки ч. Заиды, вл. Липпонен. Алан-Михайлович был крупный, тяжелый кобель, но правильно сложенный, с обильной псовиной. По свидетельствам охотников из отдаленных областей в первом поколении он давал очень крупных собак, жадных в поле, но тяжелеющих к 4–5 годам. Более отдаленные его потомки этого недостатка не имели. Плохо­го влияния на породу он не оказал и некоторые его недостатки легко размылись. Кобель использовался с 1974 г. в любительском Подольском клубе, где организовалась секция любителей борзых, игнорирующих проверку полевых качеств собак.

С 1978 г. стали получать пометы от суки ч. Барыни де Норуа 1275/бп, привезенной из питомника «Норуа» (Фран­ция - Швейцария), владелица которого стремилась разво­дить собак по типу, близкому к нашим псовым. Если до этого времени завозились борзые случайные, то владели­ца питомника «Норуа» Урсула Трюб, присылая щенков 6-месячного возраста, выбирала, наблюдая за их поведе­нием, за реакцией на движущиеся предметы, считая мно­гие поведенческие акты залогом будущих хороших охот­ничьих собак. И она не ошибалась. Впоследствие присланные ею борзые Отличка де Норуа 1599 и ее однопомет­ник ч. Ураган де Норуа 1630 блестяще зарекомендовали себя в поле.

В конце 1980-х – начале 90-х годов в Москву из-за границы приезжали владельцы со своими бор­зыми кобелями: Царь оф Туин Элмз (Польша) и Поско ван Тройбико (Голландия). Некоторые заводчики вязали сук с этими кобелями. Чаще всего ими руководило же­лание освежить кровь так как они обладали очень хорошими рабочи­ми качествами, но кобели эти были далеко не луч­шего экстерьера, и, если судить по немногочисленным оставшимся потомкам, у них не все было благополуч­но с зубами.

С 90-х годов активно использовался привезенный из Италии кобель Альдебаран де Нобиле Вельтрус 2361. Кобель обладал хорошими рабочими качествами (резвый и жадный), по себе правильно сложен. Многим потомкам он передал линии своей головы, собаки правиль­но сложены. У отдельных отмечается некоторая высокопередость.

Современная русская борзая – крупная, элегантная и аристократическая сухая собака с изящной, длинной су­хой головой. Переход ото лба к морде едва заметен. Глаз большой, темный, овальной формы. Красиво поставлен­ная длинная шея. Отлично выраженные углы конечнос­тей. Глубокая, низкоопущенная грудь – вместилище большого сердца и легких, необходимых для быстрой скачки. Шерсть шелковистая, волнистая, в некрупном завитке. Характерно расположена на голове, ушах, боко­вых частях конечностей – короткая, плотно прилегаю­щая; на спине и шее – более длинная, волнистая. Длин­ная шерсть расположена на нижней части груди и живота, на задней стороне передних ног и бедер. Снизу хвоста подвес. Кобели одеты всегда лучше, нежели суки. Окра­сы самые разнообразные: белый, палевый всех оттенков, серый, красный (может быть с темными полосами). При темных окрасах бывает чернота морды (мазурина). Окра­сы бывают как сплошные, так и пегие. Могут быть под­палины и крап в тон окраса. Исключается как порочный шоколадный, кофейный цвета. Рост кобелей 75-86 см, сук 68-78 см.

Созданный в 1996 году Национальный клуб породы (НКП) русская псовая борзая считает своими основными за­дачами:

- объединение клубов, коллективных питомников, секций при охотничьих обществах;

- проведение совме­стных выставочных и полевых мероприятий, а также предлагает шире развернуть сеть межобластных меропри­ятий.

Такие встречи борзятников полезны для развития и совершенствования породы.

Ни одна порода не претерпела столько превратностей в своей судьбе, как русская борзая – поистине наша национальная гордость.